Игорю Николаевичу Черных, заместителю гендиректора Тверского государственного объединенного музея по археологии, заслуженному работнику культуры РФ, археологу с 50-летним стажем, в марте исполнилось 65 лет. На первый месяц весны у Игоря Николаевича выпадает сразу несколько важных и приятных событий. Не только его день рождения, но и его внуков (празднуют все вместе). Традиционно в последней декаде проводится и международный археологический семинар, который он основал более 20 лет назад. Но к сожалению, в этом году его пришлось отменить из-за коронавируса.
Как становятся археологами
– Мы узнали, что археологией вы заболели в 15 лет. При всей романтичной направленности вашего увлечения, усидчивости хватило, чтобы школу вы окончили с золотой медалью!
– Я окончил обычную школу № 37 в поселке Химинститута. В данном случае все очень просто: я много читал, поэтому и окончил школу с отличием. Подростком читал литературу разную, в том числе научно-популярную, связанную с археологией. В соседнем классе учился Миша Полостовский, с которым мы случайно на перемене узнали, что у нас есть общий интерес. Вместе пошли в музей. Это было в 1970 году, нам было по 15 лет. Заведовал отделом истории досоветского общества Юрий Николаевич Урбан, выпускник кафедры археологии Ленинградского университета, мы ему представились, сказали, что хотели бы поехать в экспедицию. На что он нам ответил, что нужно подождать еще год: исполнится 16 лет, тогда и приходите. За год наша страсть не утихла, мы получили паспорта и вернулись!
Мы поехали в двухмесячную экспедицию на стоянку Языково-1 – замечательный археологический объект в Кашинском районе, неолитический памятник с огромным количеством материала. Большой азарт испытал, когда проводил аккуратно лопатой и обнаруживал погребения, янтарные украшения, орнаментированные фрагменты сосудов, кремневые вещи – наконечники стрел и копий!
Тверская область очень неоднородна
– Вы полагаете, что археологическая экспозиция должна быть представлена в каждом краеведческом музее?
– Понимаете, Тверская область в историческом плане не единое целое, современные административные границы не соответствуют прежним. Поэтому Бежецкий верх – новгородский, юго-восток, запад области – это Смоленщина. Центр наш – это Владимиро-Суздальская Русь. Это если смотреть древнерусский период, а в каменном веке еще по-другому.
Второй момент – это то, что люди, которые проживают в каких-то наших районных центрах, далеко не всегда имеют возможность посетить центральный музей в Твери, который был бы единственным музеем археологии. А ведь люди, которые живут на своей малой родине, должны знать ее историю от начала до конца.
– Удается воплотить задуманное?
– Вот сейчас работаем над археологической экспозицией музея в Бежецке. Наши сотрудники прорабатывают в фондах все коллекции, происходящие из Бежецкого района.
За последнее время мы подготовили новые археологические экспозиции в Вышневолоцком музее, которых там не было больше 20 лет. Мы открыли новую экспозицию в Ржевском музее, которой после войны не было вообще. Я провел реэкспозицию археологических разделов в музеях в Осташкове, Зубцове и Красном Холме.
Когда-то в Старице у нас был Музей археологии, фактически областной. Затем я сделал в 1996 году археологический раздел в нашем головном музее объединения в Твери, и он действительно охватывал всю область. А в районных музеях мы показываем конкретно их территорию, их развитие. Вот недавно мы с вами были в Карельском национальном краеведческом музее и видели там два небольших стенда с археологией Лихославльского района.
Международное признание
– Основанный вами много лет назад международный семинар, который пришлось отменить в марте из-за коронавируса, вы назвали «Тверская земля и сопредельные территории в древности». С чего все началось?
– В 1993 году музей вместе с несколькими организациями, а именно ООО «Тверской научно-исследовательский историко-археологический и реставрационный центр» и Инспекция по охране памятников (сейчас – Главное управление по охране памятников), решили, что накоплен значительный материал по древностям региона, в том числе при проведении научных и хоздоговорных с середины 1980-х годов исследований, есть чем поделиться со специалистами, привлечь иногородних специалистов, которые работали на территории нашей области.
В конце 1960-х – начале 1970-х годов археологические исследования проводили музейные археологи Ю.Н. Урбан и И.Г. Портнягин, оба выпускники кафедры археологии Ленинградского университета. Они возглавляли музейные экспедиции или Калининский отряд Верхневолжской археологической экспедиции Института археологии АН СССР.
В это же время, с середины 1960-х годов, на территории области работало и ленинградское отделение Института археологии АН СССР. То есть имелись значительные научные наработки, которые надо было донести до археологического сообщества. Вот тогда мы и решили провести первую научную археологическую конференцию в Твери.
Она хронологически включала в себя все периоды, от каменного века до Средневековья. Но не всем исследователям это было интересно. Поэтому решили раз в пять лет собирать всех археологов и других специалистов, а между конференциями проводить заседания двух семинаров. Первый семинар – музейный: «Тверская земля и сопредельные территории в древности», второй семинар «Тверь, тверская земля и сопредельные территории в Средневековье» взял на себя ТНИИР-Центр под руководством Александра Николаевича Хохлова.
Несмотря на разные трудности, мы провели совместно пять археологических конференций и с 1994 года 22 заседания музейного семинара.
– 1990-е годы трудными были во всех сферах и науки, и экономики. Как вы решились?
– В 90-е годы прошлого века стоял вопрос о выживании науки. На свои заработанные при выполнении хоздоговорных археологических работ средства мы и проводили заседания семинара.
Мы тогда освобождали комнаты на археологической базе музея, ставили шезлонги и раскладушки, выделяли мужские и женские комнаты. Для руководителей – директоров и профессоров выделяли клетушки. Повариха для всех готовила. А в здании нынешнего Детского музейного центра проводилось заседание. Главное было не комфортность, а научное общение.
По сути, мы спасли российскую археологию – вам подтвердят это старожилы, кто с нами с 1993 года!
Музейные планы
– Вероятно, скоро закончится ремонт в здании нашего главного музея. На какую площадь вы рассчитываете для экспозиции по археологии Тверской области?
– Мечтать не приходится. Все уже распределено. По сравнению с той экспозицией, которая была у нас с середины 1990-х годов, площадь сильно уменьшилась за счет внедрения лифтов, переделки рекреационных зон и входных групп, туалетов. Было два отдельных зала на археологию, а сейчас сплошной коридорный вариант.
– Перед реконструкциями в историческом центре Твери проводились многочисленные раскопки – в идеале можно было бы показать срез всех культурных слоев и сделать подземный музей с прозрачными стенами-витринами, как в Москве.
– Идея была немного другая. Объекты музеефикации планировали сделать на улице Советской, когда шла ее реконструкция, ее вскрывали. Тогда были найдены две каменные башни-ротонды ближе к углу нашего музейного здания, перед старым входом. Они были связаны с княжеским двором, вероятно использовались для хранения пороха. Их законсервировали, они остались под землей, в итоге не музеефицированы.
Подземные музей и фондохранилище планировались под восстановленными ныне зданиями, примыкающими к основному зданию музея – бывшего Реального училища.
Когда в 1990-е годы мы провели раскопки на месте предполагаемого строительства новых зданий музея, которые должны были быть в виде каре и замкнуть все наше дворовое пространство, вместо снесенных одноэтажных построек, которые сейчас восстановили. Мы все копали в надежде, что сделаем там археологический музей «Подземная Тверь».
Тогда шла речь о строительстве музейного двухэтажного здания по очень красивому проекту 1912 года, автора не скажу, но знаю, что изготовили его по заказу купца Зверева, ему принадлежало здание. Тогда его дом не был воплощен в жизнь. Скорее всего, помешала Первая мировая война. Что помешало нам, неизвестно…
Планировалось возведение этого здания, которое увеличило бы площадь нашего музея. А внутри подвальной части, где раскопали культурный слой (именно оттуда три берестяные грамоты из пяти в Тверской области происходят), предполагались подземная экспозиция музея, размещение археологических фондов и интерактивных зон по изготовлению керамики, кузнечная мастерская, тир для стрельбы из лука и т.д.
Когда возводили вновь одноэтажные постройки, от этих подземных участков отказались. Сказали, что денег нет. В итоге все засыпали. А там, в этой части, которая предполагалась как музейная экспозиция, у нас также была законсервирована каменная из валунов на деревянном основании колокольня XVII века. Там же предполагалось восстановление внутренней части бронзолитейной мастерской – она была обшита бревнами, предполагалось восстановление сруба деревянного колодца XVIII века. Мы хотели показать развитие этого участка Твери, начиная от XIII века.
– А что с археологическими фондами?
– От дореволюционных и довоенных коллекций остались одни крохи. Немцы нам вернули археологические вещи, попавшие в Германию. Немного осталось от нумизматической довоенной коллекции, а также еще два каменных креста, один из которых со времен основателя музея А.К. Жизневского, и все. Поэтому я имею в виду современные фонды.
Когда в Москве уничтожались фонды института археологии, когда подвалы у них отбирали или их затапливало, мы постарались по максимуму все коллекции, касающиеся Тверской области, вывезти оттуда.
– Когда это было?
– Когда советская власть кончилась! Фондохранилища закрывались, коллекции готовы были выбросить – и выбрасывали на улицу, под бульдозер ушло очень много накопленного по стране за десятилетия. Хотя все эти материалы должны были быть переданы в Государственный музейный фонд!
Мы свое вывезли. Львиную часть мы спасли. В Питере, в Институте истории материальной культуры РАН, лежат коллекции из исследований Ленинградского отделения ИА АН СССР на территории Тверской области. У них не было времени и денег на обработку коллекций. Сейчас они их обрабатывают и готовы их нам передать. Но нам их сейчас некуда принимать, у нас нет фондовых площадей и условий для хранения.
Например, когда создавать планировали Ржевскую ГЭС в середине 1980-х и затоплять территории, у нас были деньги на раскопки, а денег на обработку материалов не было. Сейчас лежат многочисленные коллекции, которые требуют обработки. Из моих раскопок и тех людей, которых уже нет в живых…
У нас многочисленные огромные коллекции, которые не прошли музейную обработку. А где-то это элементарная работа – грубая, техническая: помыть, посушить, зашифровать, сделать коллекционную опись, отсканировать.
Работы хватит на многие-многие поколения, главное, чтобы наше доблестное государство не выкинуло все, как это происходило во многих музеях.
В 2002 году Госдумой был принят Федеральный закон № 73, до этого он 10 лет там лежал, его не принимали. Им предусматривалось, что в течение 10 лет должна быть проведена инвентаризация всех объектов археологического наследия. При этом ни копейки денег выделено не было. Поэтому никакой инвентаризации в полном объеме не проведено. Единый реестр памятников не готов.
Тверская область в этом плане отличается тем, что мы мощно в начале 1970-х – конце 1980-х годов отработали программу Свода памятников – у нас свыше 10 тысяч памятников. В отличие от многих соседних областей. Мы, в принципе, всегда были впереди планеты всей.
– Что с прошлым и наступившим археологическими сезонами?
– Если бы я знал, что будет такая погода, то часть запланированных работ на 2020 год мы бы выполнили в прошлом году.
На этот сезон мы запланировали раскопки на месте строительства на улице Андрея Дементьева, ближе к церкви, и проведение разведывательных работ кластера «Волжское море» в Завидове. В прошлом году на месте строительства порта для судов мы открыли стоянку мезолита VIII–VII тысячелетия до н.э. и поселение позднего Средневековья XVI–XVII веков.
– Желаю успехов!
Беседовал Николай ВИХРОВ,
заведующий информационно-издательским сектором ТГОМ,
волонтер археологии
